Чтобы не пить самому, надо помочь протрезветь окружающим, считает главный «митёк» России
Дмитрий Владимирович Шагин — талантливый художник, основатель знаменитого движения митьков и просто легендарная личность. А митьки у многих на территории бывшего СССР ассоциировались в первую очередь с возлияниями — в чем «заслуга» культовой книги «Митьки», в которой описывались нравы и обычаи участников движения.
Шагин не отрицает, что во времена оные «зашибал», причем настолько крепко, что в какой–то момент, по его собственному признанию, это привело его на край могилы. Однако он нашел в себе силы переродиться и полностью отказаться от алкоголя — уже двадцать четыре года как. Более того, Шагин сейчас известен среди прочего и тем, что пропагандирует трезвость. Он сооснователь и глава попечительского совета известного не только в Петербурге реабилитационного центра «Дом надежды на горе» — сюда едут люди, опять же, со всех концов бывшего «великого и нерушимого».
Дмитрий Владимирович согласился поделиться с «СЕГОДНЯ» подробностями своего исцеления в надежде, что его опыт кому–то поможет…
Первый шаг
— С чего начался ваш индивидуальный путь к абсолютной трезвости?
— Помню, когда Горбачев ввел в 85–м этот свой полусухой закон, в народе шутя говаривали, что «митьки ответили на красный террор белой горячкой». Именно в ту пору за неимением нормальной алкогольной продукции люди начали пить всякую гадость. Помню, нам в котельную выдавали денатурат фиолетового цвета, который мы и потребляли.
Перестроечная эпоха трезвости, впрочем, завершилась довольно быстро, и мы смеялись, что митьки–таки, дескать, отменили сухой закон. Однако 90–е принесли другие веяния — уже по духу совершенно противоположные. Наши новые хозяева жизни завезли в страну в огромных количествах дешевый спирт Royal — печально знаменитый «рояль». Он повсеместно продавался в ларьках, буквально на каждом углу.
Я, как и многие современники, не уберегся от этого соблазна — стал потреблять «рояль». Реклама того времени гласила: если вы покупаете бутылку спирта, то ее можно разбавить водой и получить таким образом пять бутылок. Оказалось, что никаких не пять — бутылка спирта выпивается за вечер на одного. Нет, ну разбавлял, конечно…
Позже меня поразило: когда, будучи с выставкой за границей, увидел в магазине хозтоваров бутылку «рояля», мне объяснили, что это средство для розжига каминов. Не удивительно, что многие поумирали или ослепли от этой жуткой отравы! В том числе и некоторые мои друзья…
Тогда, кстати, «рояль» отнюдь не являлся единственной отравой, которую продавали под видом выпивки, — хватало и другой гадости. Пили почти все, что горело… Но лично для меня все это сыграло в известном смысле положительную роль: если бы тогда потреблял хорошие, качественные напитки, то, может быть, не нашел бы в себе сил отказаться от пьянки.
— Решили завязать с алкоголем после какого–то конкретного случая?
— Это случилось после тяжелого запоя, обернувшегося сильным отравлением. Сначала грешил на поддельный коньяк из ларька. Но если честно — в тот раз принял такое количество, что мог бы отправиться на тот свет, даже если бы пил только самый лучший алкоголь. Уже погибая, взмолился: «Господи, оставь меня в живых! Я никогда больше пить не буду!» Понял, что все — край, дальше только кладбище… На меня в буквальном смысле слова повеяло холодом могилы.
Спустя пару месяцев, немного оправившись, поехал на лечение в Штаты — в реабилитационный центр «Эшли» в Мэриленде, он и теперь существует. Летел авиалайнером финской компании, в самолете мне предложили немножко сухого красного вина. Подумал: «Ну я же выздоровел за эти два месяца, если немного — так и не страшно». Однако со мной летел товарищ, совсем недавно из–под капельницы. Его еще трясло, колотило, он был весь зеленый. Я ему: «Давай, смотри–ка — наливают!» Он в ужасе отшатнулся. А мне одному напиваться было скучно, ограничился лишь двумя маленькими бутылочками…
Когда приехал в реабилитационный центр, у меня спрашивают: «Ты когда в последний раз пил?» — «В самолете…» — «С ума сошел? Ты ж приехал лечиться!»
Через трудности
— Больших усилий стоило преодоления тяги к спиртному?
— Тут ведь что самое трудное? Труднее всего признать себя алкоголиком. Дескать, алкоголик это не ты, а тот, кто валяется под забором в собственной луже, все в жизни потерял. А у тебя работа, семья, друзья, ты ведешь активный социальный образ жизни… Нет, ты не алкоголик, ты просто иногда выпиваешь…
Когда оказался в реабилитационном центре, они дали мне анкету с двадцатью девятью вопросами, отвечать можно лишь «да» или «нет». «Похмеляетесь ли вы с утра?» «Болит ли у вас голова от выпитого?» И сноска: если у вас хотя бы три ответа «да», вы алкоголик и вам нужно пройти курс лечения.
Я ответил положительно на двадцать восемь вопросов. Поневоле призадумаешься…
Лишь на один из них — «задерживали ли вас за рулем в пьяном виде?» — написал «нет». У меня ведь не было ни машины, ни прав… Правда, потом понял, что соврал, задерживали — просто не я был за рулем! Как–то мы с товарищем после нескольких бутылок водки неслись с дикой скоростью на его «Волге» по встречке, а за нами гнались несколько милицейских машин. В принципе, чудом остались живы, ограничилось задержанием.
— Заполнив анкету, ужаснулись?
— С недоумением спрашиваю у консультантов: «А как быть–то? Что ж мне совсем не пить? Даже на день рождения и на Новый год нельзя?» А мне отвечают: «Не–е–ет… Ты не пей только один день. Сегодня можешь не пить?» — «Сегодня могу. А завтра?» — «А завтра посмотришь… Ты сегодня не пей».
Такой подход мне понравился — один день может каждый продержаться. В итоге я не пил и в тот день, и в следующий, потом неделю, месяц…
Конечно, тяжелее всего было в первый год без алкоголя — порой очень даже… Трудно было в первую очередь оттого что люди меня, нового, отказывались воспринимать. Как же это так? Митек Шагин — и больше не пьет? Шагин, основатель движения митьков, знаменитых своими возлияниями? «Да ты что? Давай накатим!» — «Извини, я сегодня не пью…»
Мне давали понять, что я вроде как предаю идеалы движения митьков. Что, мол, цель жизни митька: пить, пить, пить — и помереть в пьяном угаре…
— То есть окружающие вас откровенно не поняли.
— Да, любой, кто решит встать на путь трезвости, сталкивается с неслабым общественным давлением. Тем более что я же часто присутствую на разных мероприятиях, уже сам формат которых располагает к спиртному: открытие выставок, рок–концерты… Вокруг выпивают, и ты на это смотришь… Но я как–то держался и сумел выстоять… А потом стало легче: время действительно лечит.
У меня появилась привычка к трезвости, тем более что люди научились воспринимать меня в новом качестве и перестали задавать глупые вопросы. Постарался своей жизнью доказать, что вовсе не обязательно митьку быть пьяным.
Трезвость принесла мне благодушный настрой, способность смотреть на окружающий мир без печали и депрессии, возвратила светлые детские воспоминания. И это так на меня подействовало, что люди стали мне говорить: «Э, да ты ведь навеселе! Признавайся, ведь все же поддаешь тайком…» А я вовсе не поддаю — просто хорошо себя чувствую, сохраняю душевный покой…
Попечитель трезвости
— Вы являетесь председателем попечительского совета знаменитого реабилитационного центра «Дом надежды на горе». Почему вы стали этим заниматься?
— Сначала таких, как я, в нашем кругу было мало. Но потом начал обращать внимание, что все больше людей вокруг меня отказались от спиртного.
А изначальная идея о том, чтобы создать в Петербурге реабилитационное учреждение, принадлежала моему другу Жене Зубкову, ныне живущему в Нью–Йорке, — он по профессии врач–психиатр. Его эта тема давно волновала, поскольку много наших общих знакомых умерли от алкоголя. Женя горел желанием привнести на российскую почву знаменитую реабилитационную программу «Двенадцать шагов», поскольку очень хотел спасти наших друзей, тех, кто еще был жив. И двадцать один год назад мы взялись за это дело.
К слову, такое свое название «Дом надежды на горе» получил не случайно. Как известно, Петербург выстроен в низине, на болотах, и оттого служит местом скопления отрицательных энергий. Опять же смог, загазованность… Поэтому мы выбрали для центра место на возвышенности, не очень далеко от города, рядом с Вороньей горой. Там очень красивый пейзаж, ветерок обдувает… Многие художники специально приезжают туда рисовать — получается такая арт–терапия.
Из стен нашего «Дома надежды» вышли уже свыше 7000 трезвых выпускников. К нам едут люди не только со всей Российской Федерации, но и из других постсоветских республик. А ведь изменилась жизнь не только у этих 7000, но и у десяти–пятнадцати человек из окружения каждого из них. Жить с алкоголиком — не самая простая задача, его близким тоже требуется психологическая реабилитация…
Плату за помощь мы не берем — как можно требовать деньги за трезвость?! Когда вижу объявления о том, как обещают за большие деньги вылечить от алкоголизма, закодировать, все во мне против этого восстает. Такими делами под видом наркологов занимаются жулики, выманивающие у людей деньги.
Другое дело, что многие люди находят нужным помогать нашему «Дому надежды» в качестве благотворителей. Спасибо им огромное! Вот, например, Юра Шевчук и группа ДДТ ежегодно дают концерт, вся выручка с которого поступает «Дому надежды». Это очень необходимая помощь, ведь центр постоянно испытывает нужду в продовольствии, инвентаре, оплате коммунальных услуг, разного рода вещах, плюс нужно платить сотрудникам за работу.
— Вы для себя смогли сформулировать философию трезвенничества?
— Трезвость — это настоящее чудо, и относиться к этому следует соответственно.
В 30–е в США, как все знают, тоже был сухой закон. Как это часто бывает, благие намерения привели к совершенно противоположным результатам: там спилось целое предвоенное поколение. Жил в ту пору один человек по имени Билл Уилсон. Он тоже очень сильно пил, запои чуть не свели его в могилу. А потом он решил начать трезвую жизнь и стал ходить сначала по друзьям — уговаривал не пьянствовать, делился своим опытом. Затем стал проповедовать трезвый образ бытия в больницах, в тюрьмах… И через полгода после начала такой деятельности он пришел домой, заплакал и сказал жене: «Ты знаешь, Луиза, у меня ничего не выходит. Хожу, уговариваю людей отказаться от выпивки, пытаюсь им помочь, стараюсь как–то достучаться… А они выслушивают, вроде соглашаются, а потом опять срываются и продолжают пить!» А жена ему ответила: «Билл, но ты–то сам остался ведь трезвым!»
В итоге Билл и его друг доктор Боб Смит сумели направить на путь трезвости огромное количество людей. А все почему? А просто Билл пришел к открытию: чтобы не пить самому, нужно помочь избавиться от алкоголя и другим людям. И разработанная им программа «Двенадцать шагов» спасла мне жизнь.
Владимир ВЕРЕТЕННИКОВ.
Комментариев нет:
Отправить комментарий