Московский профессор И.А.Гундаров ( мы уже знакомились здесь с его докладом на конференции в Харькове о зависимости смертности населения в странах от уровня стрессности и социальной напряжённости) любезно предложил мне для публикации свой доклад с анализом и сравнением 3-х типов экономических отношений в истории и современных условиях. А.С.
И.А.
Гундаров
Руководитель
Центра мониторинга благополучия регионов ИСП АТиСО, доктор медицинских наук,
кандидат философских наук, профессор
ТРИ ТИПА ТРУДА И СОЦИАЛЬНЫХ
ОТНОШЕНИЙ ДЛЯ ЭФФЕКТИВНОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ В РОССИИ
Ключевые
понятия: социальные отношения, типы собственности, цель модернизации,
эффективная экономика, промышленное производство, модель экономического развития,
демократический рынок, качество жизни.
Характеризуя 20-летние итоги либеральных
реформ, премьер В. Путин в январе 2012 г. констатировал: «Иметь экономику,
которая не гарантирует нам ни стабильности, ни суверенитета, ни достойного
благосостояния – для России непозволительно». Чтобы выйти из кризиса «…нужна
новая экономика, с конкурентоспособной промышленностью и инфраструктурой, с
развитой сферой услуг, эффективным сельским хозяйством…». «…Необходимо
выстроить эффективный механизм обновления экономики…Надо искать решения…» [1: 30.01.12].
Однако через год положение
ухудшилось, произошло замедление экономического роста, которое президент
В.Путин оценил как «вселяет беспокойство» [2: 17.01.2013]. Значит, решение не
найдено. Нарастает стратегическая
растерянность, свидетельством чему служит разрыв между намерениями и результатами. Провозглашая
модернизацию, президент Д. Медведев обещал: «Вместо примитивного сырьевого
хозяйства мы создадим умную экономику, производящую уникальные знания, новые
вещи и технологии…полезные людям» [4: 13.11.09]. Но представленные
в 2013 г. на Всемирном форуме в Давосе три сценария развития России до 2030
года – все пессимистичные [2: 24.01.2013].
Для нахождения решения требуется
прежде определить цель, чтобы по степени приближения к ней оценивать эффективность
движения. В политической практике это требование нередко нарушается, когда на место цели ставят
средства. Рыночная экономика, приватизация, инвестиции – с позиций интересов общества
это средства, а не цель. В диалоге с оппозицией В. Путин посоветовал: «нужно
программы предъявлять – программы реального позитивного развития» [3]. Такая
программа должна включать: 1) одобряемую обществом конечную цель (количественно
измеряемую), 2) задачи для её реализации («дерево» локальных целей), 3) средства осуществления, 4) этапы и
сроки выполнения, 5) критерии эффективности, 6) способы коррекции ошибок, 7)
механизм принуждения руководителей к поддержанию выбранного курса. Подобного
документа нет и у правительства. Представленные «Основные ориентиры
экономической политики России к 2018 году»
перечисляют отдельные задачи и средства [2: 14.05.12]. Например, желание
увеличить производительность труда в 1,5 раза не учитывает её отставания от
развитых стран по отдельным отраслям до 20 раз [2: 21.04.08]. Поэтому рост на
50% при учёте, что развитые страны тоже не останутся на месте, навсегда закрепит
установившуюся дистанцию. А это, по выражению президента Д. Медведева, – хроническая отсталость, примитивная структура,
унизительная сырьевая зависимость, коррупция [4: 13.11.09].
Какая цель способна стать
маяком и интегратором процессов модернизации до 2020 года? Высшим приоритетом
представляется более высокая производительность труда по сравнению с
социализмом. В конечном счёте, обеспечить либеральным реформам историческую
легитимность способно лишь их неоспоримое экономическое превосходство. РСФСР
периода «застоя» 70-80-х годов имела рост производительности труда и объёма
производства в среднем по 5,5% ежегодно [5]. Если взять минимальную годовую
величину 4%, то промышленный потенциал Советской России за период 1990-2020 гг.
достиг бы 324%. У РФ в 2012 г. он составил 80% от уровня 1990 года [рассчитано
по 6,7]. Чтобы обеспечить к 2020 году 324%, требуется развиваться с темпом
ежегодного прироста по 17%. Это и есть главная цель прорывного развития до 2020
года. Иначе кому нужна модернизация, не способная обогнать советскую
экономику?! В свою очередь, 17% ежегодного прироста способны стать локомотивом,
вытягивающим за собой остальные хозяйственные сферы.
Чтобы наверстать упущенное, какими
производственными отношениями должна характеризоваться российская модернизация?
По мнению президента и премьера, базисом выступает частный бизнес, поскольку
причиной низкой производительности труда является избыток государственного
участия. На Международном экономическом форуме в С.-Петербурге президент Д.
Медведев заявил: «Сколько бы госкомпаний у нас ни было, модернизация будет
проведена, прежде всего, силами частного бизнеса. А роль государства – создать
для российских и иностранных предпринимателей благоприятный деловой климат …» [2:
21.06.10]. Такую позицию разделяет В. Путин: «Главной движущей силой, драйвом
этого развития может стать бизнес. Только бизнес …» [2: 27.05.11]. Для этого предлагается приватизировать оставшиеся у
государства активы
Однако двадцатилетний опыт показал –
частный бизнес не намерен вкладывать
средства в разработку инноваций и финансирование отдалённых внедрений. Крупный
капитал, свидетельствует В. Путин,
«…отвык от инновационных проектов, от исследований и
опытно-конструкторских работ» [1: 13.01.12]. По мнению директора Центра
исследований постиндустриального общества В. Иноземцева, российский бизнес
страдает хронической неспособностью к модернизации. «На бизнес особой надежды
нет. Коррупция в нём сравнима с государственной». «У нас и так существует
огромное количество технологий, как в стране, так и на Западе, которые просто
не применяются сегодня» [2: 07.10.09]. Открывая восстановленную государством
после аварии Саяно-Шушенскую ГЭС, премьер
В. Путин характеризовал деятельность Потанина, Лебедева, Прохорова,
Вексельберга: они не только не эффективны в производственном управлении, но и
«пускают на ветер» выделяемую государством финансовую помощь [8].
В либеральной экономике единственным
ресурсом модернизации считаются инвестиции. Как заявил председатель Союза
промышленников и предпринимателей А. Шохин: «…других источников для инноваций,
кроме инвестиций, у России нет» [2: 30.06.10]. «Только
рост инвестиций обеспечит создание новой экономики …» – слова президента
Д. Медведев на заседании Комиссии по модернизации и технологическому развитию [2:
31.03.11]. Основными среди них являются
частные инвестиции. «Главный источник создания новых производств, новых рабочих
мест, по мнению В. Путина, частные инвестиции» [1: 13.01.12].
Сколько потребуется частных инвестиций
для ежегодного промышленного роста на 17%? Для ответа изучили связь в РФ между
вложениями в основной капитал и промышленным ростом на следующий год. В
двадцатилетнем наблюдении коэффициент «детерминации» между ними составил 24%
[рассчитано по 6]. Следовательно, увеличение промышленного производства на 1% нуждается
в росте инвестиций на 4%, т.е. в четыре
раза больше. Поэтому достижение 17% в год от нынешних 3,3% (пятикратное
различие) потребует двадцатикратного увеличения инвестиций. В 2011 г. их размер
составил 10,6 триллиона рублей (эквивалентно 0,36 триллиона долларов), что равно
19,5% ВВП [6]. Увеличив эту сумму в 20 раз, получим 7 триллионов долларов
ежегодных поступлений. Это четыре нынешних ВВП.
Таких свободных сумм в мире не существует даже теоретически.
Актуальным становится поиск
неинвестиционных механизмов модернизации. Основатель и руководитель Всемирного
экономического форума в Давосе К. Шваб в 2012 году прямо заявил: либеральные
модели управления и развития экономики ныне не работают. Требуется «Большая
трансформация. Создание новых моделей» [2: 25.01.12]. Такие новые модели обнаруживаются
при изучении динамики промышленного производства в странах СНГ за двадцать лет
реформ (1990-2012 гг.). С большим отрывом лидируют Узбекистан, достигший 345%
от дореформенного уровня, Туркменистан с 336% и Беларусь с 272%. Россия
занимает третье место с конца, имея 80% (табл. 1) [рассчитано по 6,7].
Табл. 1.
Динамика промышленного производства в странах СНГ к 2012 г. (1990 г. = 100)
|
Ранг
|
Страна
|
%
|
|
1
|
Узбекистан
|
345
|
|
2
|
Туркменистан
|
336*
|
|
3
|
Беларусь
|
272
|
|
4
|
Казахстан
|
127
|
|
5
|
Азербайджан
|
114
|
|
6
|
Украина
|
101
|
|
7
|
Армения
|
104
|
|
8
|
Таджикистан
|
98
|
|
9
|
Россия
|
80
|
|
10
|
Молдова
|
52
|
|
11
|
Кыргызстан
|
39
|
*ориентировочно
И дело не в исходно низком
экономическом потенциале. Беларусь в 1990 г. обладала развитой промышленностью.
Что касается Туркменистана и Узбекистана, они все годы реформ имели постоянно высокие темпы роста; кризис
2008 года прошли успешнее всех; а в 2012 г. показали самую высокую
положительную динамику в мире [7] (табл. 2).
Табл. 2.
Динамика промышленного производства стран СНГ
в 2012 г.*
|
Ранг
|
Страна
|
%
|
|
1
|
Туркменистан
|
> 15,0
|
|
2
|
Армения
|
11,6
|
|
3
|
Таджикистан
|
10,4
|
|
4
|
Узбекистан
|
7,7
|
|
5
|
Беларусь
|
6,1
|
|
6
|
Россия
|
2,9
|
|
7
|
Казахстан
|
0,5
|
|
8
|
Украина
|
– 0,4
|
|
9
|
Молдова
|
– 1,8
|
|
10
|
Азербайджан
|
– 3,5
|
|
11
|
Кыргызстан
|
– 30,9
|
*за 9-10 месяцев
Сравнение экономических
лидеров Узбекистана, Туркменистана и Беларуси обнаруживает между ними качественное
сходство по типу государственного капитализма. Этим они отличаются от
либерально ориентированных экономик Содружества. При государственном
капитализме субъектом рынка становится также государство в лице министерств и
ведомств. Возникает новый тип рынка – демократический, на котором конкурируют не
только частные собственники, но и формы собственности. Частный бизнес
выигрывает в тактических сферах (с «короткими» деньгами, быстрой окупаемостью,
лабильностью номенклатуры товаров), давая 4-5% промышленного роста. Государство
оказывается эффективнее в стратегических областях (требующих «длинных» денег,
устойчивой номенклатуры продукции, больших рисков и т.д.). Плюс пресекается
увод бюджетных средств частным собственникам, которые, как оказалось, «…«тырят»
друг у друга доходы, деньги, имущество» [9]. Итого, ещё 4-5%. Конвергенция обоих
потенциалов, рыночного и планового, обеспечивает суммарно 8-10% годового
прироста. Поэтому в «тучные» докризисные годы, когда промышленный рост в
либеральной России составлял ежегодно 4,8%, в конвергентном Узбекистане он
достигал 9,5%, в Беларуси 9,4% (рассчитано по 6).
Возражая против деятельности
государства как субъекта рыночных отношений, В. Путин аргументирует: «Если мы
всё опять вернём в государственную форму собственности, ничего хорошего из
этого тоже не получится» [9]. Но речь идёт не о тотальном государственном
владении, а, примерно, о двух третях.
Более точная пропорция устанавливается конкуренцией самих форм
собственности, где действуют не идеологические классовые догмы, а здравый
хозяйственный смысл. Однако здравый смысл отвергается правительством России
из-за его не соответствия канонам либеральной теории. На форуме в Давосе в 2011
г. президент Д. Медведев даже пожурил «акул» капиталистического мира, решившихся
во время кризиса национализировать ряд крупных банков: «У нас недостаточно
развитая экономика, но мы от этого воздержались» [10: 27.01.11].
Иронией истории стала позиция
отечественных руководителей – последних романтиков капитализма, мечтающих
создать в отдельно взятой стране «здоровый капитализм», «нормальный капитализм»
и «честную конкуренцию» с «презумпцией добросовестного бизнеса» [1: 13.01.12].
Всё превращается в бизнес: здравоохранение, образование, культура, наука,
спорт, армия и др. Даже государственная служба становится бизнесом, где взятка
– это коммерческая цена чиновничьих услуг, как когда-то говорил первый мэр
Москвы Г. Попов. Поэтому обслуживание государственного бюджета передаётся
частной структуре – Центральному банку России, у которого собственные интересы
важнее государственных. Хотя Председатель банка и назначается Государственной
Думой, но «его независимость в вопросах денежной эмиссии и обеспечения
устойчивости рубля гарантирована …И в сфере своих полномочий Центральный банк
России действует абсолютно самостоятельно, хочу это подчеркнуть. Уверяю вас,
так и есть на самом деле», констатировал В. Путин [2: 21.06.10].
В
результате за «…последние 3,5 года из России легально вывозилось ежегодно по
100 млрд. долларов, суммарно более 340 млрд. [10: 25.04.12]. Из-за этого, по оценке эксперта Центра
развития НИУ-ВШЭ Д. Мирошниченко, российская экономика «…уже несколько лет
задыхается от недостатка ликвидности. …годовые темпы роста денежной массы
…сократились с 33% в январе 2011 г. до 23% в январе 2012 г. …бизнес лишается
доступа к длинным деньгам, которые нужны для его развития» [2: 06.03.12]. По
данным руководителя направления анализа денежно-кредитной политики, банковской
системы и финансовых рынков Центра макроэкономического анализа и краткосрочного
прогнозирования О. Солнцева, около 40% всех инвестиционных потребностей
российских компаний в 2005-2008 годах покрывались за счёт привлечения средств
из-за рубежа [2: 06.03.12].
Но и государственного капитализма
недостаточно для достижения 17% ежегодного промышленного роста. Требуется
третий тип труда и социальных отношений, наличие которого обнаруживается в
примере зависимости промышленной динамики от инвестиций на 25%. Значит,
остальные 75% определяются какими-то неинвестиционными факторами. К ним относится
психическое состояние работников: чувство творческой свободы, владение
результатами своего труда, ощущение социальной справедливости, солидарность и
товарищеская взаимопомощь, – обозначаемые как качество жизни. Об «экономике
высокого качества жизни» говорил президент Д. Медведев на Международном
экономическом форуме в С.-Петербурге [2: 20.06.11]. Высокое качество жизни
населения является главной идеей развития страны – «… это цель работы любого
руководителя государства, любого правительства, любой правящей партии, любого
руководителя региона, любого руководителя муниципального образования – всех» [2:
31.03.11].
В
рыночной экономике, где человек подчинён диктатуре капитала, «…рядовому
гражданину, работнику …всё равно, на каком предприятии он работает…Для него
важно что? Уровень заработной платы, условия работы, соблюдение техники
безопасности, ответственность администрации и собственника …», обоснованно
считает В. Путин [9]. Зато в экономике
качества жизни «…главная ценность для человека – возможность раскрытия своего
творческого потенциала» [Н.Гульбинский, 2: 02.03.10, НГ-политика]. Такому
раскрытию способствуют два организационных условия: а) предоставить людям
возможность трудиться согласно личным
способностям и потребностям, б) сделать работников хозяевами результатов своего труда.
Способности
и потребности людей различаются. Одни желают работать на государственных
предприятиях, обеспечиваемых общенародной собственностью. Другие предпочитают труд
на индивидуальных средствах производства, обеспечиваемых частной
собственностью. Третьи стремятся к коллективному
труду, базисом которого служит групповая собственность, где вся прибыль принадлежит самим работникам.
Это – российское ноу-хау, появившееся в XIX веке в виде артелей, товариществ,
кооперативов – своеобразных народных предприятий. Существовал даже кооперативный Крестьянский поземельный
банк, выдававший крестьянам беспроцентные ссуды и продававший им землю. Значение
народных предприятий для экономической теории впервые обосновал В. Ленин: «о
третьем виде предприятий, которые раньше не имели самостоятельности с точки
зрения принципиального значения, именно: о предприятиях кооперативных» [11, т.
45, с. 374]. «Тот общественный строй, который мы должны поддерживать … есть
строй кооперативный». «Строй цивилизованных кооператоров при общественной
собственности на средства производства …». Требуется соединить социальный
энтузиазм «… с умением быть толковым и грамотным торгашом, какое вполне
достаточно для хорошего кооператора» [11, т. 45, с. 370-373].
Владение результатами своего труда служит мощным стимулом повышения экономической эффективности.
Строй «цивилизованных кооператоров» воспитывает
уважение к творчеству и взаимопомощи, способствует достижению социального согласия, противостоит коррупции и
экономической преступности. Кооперативное ведение хозяйства на базе
самоуправления реализуется во многих западных странах: США, Испании, Израиле и
др. Такая «демократизация собственности», «демократическая экономика» действуют
преимущественно в легкой промышленности,
сельском хозяйстве, сфере услуг,
оптово-розничной торговле.
На базе
трёх форм собственности: частной, государственной и коллективной, – реализуются три типа труда и социальных
отношений. Продуктом частной собственности является «работник-товар», продающий
хозяину свою рабочую силу через рыночные отношения. Это – экономика рынка.
Государственная собственность производит «работника-исполнителя», меняющего
свою рабочую силу на твёрдую заработную плату, установленную планом. Это –
экономика плана. Созданная личным трудом собственность производит
«работника-творца», являющегося хозяином результатов своего труда. Это –
экономика человеческого духа.
Объединение
энергий трёх форм собственности и порождаемых ими социальных отношений
генерирует эффект «экономического чуда» – ежегодный рост промышленного производства на 30-40%. Первое «экономическое чудо» XX века в виде
трехсекторной модели существовало в РСФСР с 1921 по 1927 годы – НЭП. После Первой мировой и
Гражданской войн уровень промышленного производства в стране упал к 1920 г. до
21% от 1913 года [12]. Прогнозы западных экспертов отводили на
восстановление разрушенного хозяйства
многие десятки лет. Однако уже к 1926
г ., то есть всего через 6 лет, объем валового продукта
достиг довоенного уровня, а по некоторым позициям превысил его [12].
Какая
энергия обеспечила нищей России немыслимую скорость индустриального прогресса? Вся страна оказалась «цивилизационной
лабораторией», ставящей экономический эксперимент по скрещиванию
государственной, кооперативной и частной собственности; плана, рынка и
договоров: «…как и когда можно и должно соединить противоположности, а главное:
в нашей революции за три с половиной года мы практически неоднократно соединяли
противоположности», писал по этому поводу В. Ленин [13, с. 347]. Непревзойдённый
кризисный менеджер он пошёл на отказ от многих канонов марксизма ради
практического успеха в строительстве государства рабочих и крестьян. «Теперь мы
нашли ту степень соединения частного интереса…общим интересам, которая раньше
составляла камень преткновения для многих и многих социалистов» [11, т. 45, с.
370]. Один из ведущих экономистов тех лет Л. Юровский писал: плановое хозяйство
проводится в обстановке рынка и присущих ему закономерностей. «Оно может в
очень широких пределах властвовать над рынком, т.е. проводить на рынке и через
рынок свои задания. Но это не значит проводить их мимо рынка, не считаясь с
тем, какова будет реакция со стороны рынка и каковы будут ценностные
последствия хозяйственного плана» [цит. по 14]. Даже выдвигалось положение, что
вслед за товарно-капиталистической формой хозяйствования наступит
товарно-социалистическая. В 1922 году на эту тему
состоялась первая международная конференция «коммунистов-кооператоров» [11, т.
45, с. 255]. «Неважно, какого цвета кошка, лишь бы ловила мышей» – этим принципом экономика
РСФСР руководствовалась до 1927-1928 годов, а в 90-х его сформулировал Дэн
Сяопин для аналогичной конвергентной модернизации Китая.
В
результате промышленный рост составлял при НЭПе ежегодно около 44% [по 5,12].
Даже после восстановления темпы оставались высокими, в 1925 году – 60%. НЭП – это не только торговая стихия, но и интенсивная
индустриализация, обеспечившая выполнение плана ГОЭЛРО без принуждения и
иностранных инвестиций, на деловом интересе и творческом подъёме. Уровень
жизни населения вырос в три раза [15]. Государство сумело вытеснить доллар и
фунт стерлинга не административными методами, а рыночными, в том числе
спекулируя на бирже [14]. Опыт
планово-рыночного хозяйства позднее применил Рузвельт в США для выхода из депрессии
начала 30-х годов, за что его даже обвиняли в «советизации» Америки. Планово-рыночным
путём Эрхард восстанавливал послевоенную Германию, возрождалась Япония, «азиатские тигры». В
наше время идеи НЭПа успешно реализуются в наиболее динамичных экономиках
Китая, Индии, Вьетнама и др. Более высокую выживаемость конвергентных экономик подтвердил
текущий финансовый кризис.
Сила духовного влияния на
производительность труда ярко проявилась в СССР во время Второй мировой войны.
К 1942 г. была оккупирована территория, на которой находилось 40-70%
промышленного и 54% сельскохозяйственного потенциала. Численность рабочих и
служащих в народном хозяйстве снизилась на 40% по сравнению с довоенным
периодом. Тем не менее, объем промышленного производства в 1942 г . составил 77%, в 1943 г . возрос до 90%, а в 1944 г . его показатели
превысили довоенный уровень. За Уралом к 1943 г . была создана экономическая база, равная
всему довоенному промышленному потенциалу [5,16].
К послевоенному восстановлению страна
приступила в условиях огромных потерь. В руинах стояли 1710 городов и поселков,
более 70000 сел и деревень, 31850 промышленных предприятий, свыше 6 миллионов
зданий. Лишились своего жилья более 25 миллионов человек. Однако уже к
1948-1949 гг. валовой промышленный продукт превысил показатели 1940 г . Объем
сельскохозяйственного производства достиг довоенного уровня в 1950-1953 гг. На
освобожденных западных территориях темпы хозяйственного восстановления
составляли по 20-30% в год [рассчитано по 5,16].
Проведенный анализ приводит к выводу, что
ежегодный промышленный рост на 17% способно обеспечить в России взаимодействие
трёх форм собственности: государственной, кооперативной и частной, порождающих
три типа труда и социальных отношений. Дело – в выборе оптимальной пропорции с
учётом пожеланий самого населения. Мнение россиян на эту тему изучено с помощью
общероссийского опроса, проведенного Институтом
социологии РАН в 2011 году среди 1750 респондентов в возрасте от 18 лет [17].
Капитализм поддержали 9% опрошенных, высказавшись за доминирование рыночной
свободы и минимальное участие государства в экономических процессах. Социализм
поддержали 28%, являющиеся сторонниками полного государственного регулирования экономики и контроля над
ценами. А 41% поддержали, по сути, НЭП, высказавшись за преобладающую роль государственного
сектора с широкими экономическими и политическими возможностями граждан.
Вывод: для эффективной экономической
модернизации в России требуется интеграция описанных трёх типов труда и
социальных отношений, обеспечивающая формирования инновационной модели постиндустриального развития.
Литература
1.
Газета «Ведомости»
2.
Газета
«Независимая газета»
3.
http://premier.gov.ru/events/news/18379/
4.
Газета «Российская
газета»
5.
Народное Хозяйство
СССР за 70 лет. Юбилейный статистический ежегодник. М., 1987
6.
Содружество
Независимых Государств. Межгосударственный статистический комитет Содружества
Независимых Государств. М., 1995 – М., 2012.
8.
interfax.ru/business/txt.asp?id=124973
10.
Газета
«Коммерсант»
11.
Ленин В.И. Полное
собрание сочинений
12.
Иоффе Я.И. Мы и
планета. Цифры и факты. М., 1988.
13.
Ленин В.И.
Собрание сочинений. М., 1932, т. 26
14.
Голанд Ю. Кризисы,
разрушившие НЭП. Валютное регулирование в период НЭПа. М., 1998.
15.
Уралов В.М.
Уровень нашей жизни. Аналитический справочник. М., 1994.
16.
К 60-летию Победы
в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. Межгосударственный статистический
комитет Содружества Независимых Государств. М., 2005.
17.
«Двадцать
лет реформ глазами россиян». (Опыт многолетних социологических замеров).
Аналитический доклад. Институт социологии РАН. М., 2011.
Аннотация
И.А. ГУНДАРОВ
ТРИ
ТИПА ТРУДА И СОЦИАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ ДЛЯ ЭФФЕКТИВНОЙ
МОДЕРНИЗАЦИИ В РОССИИ
Исследована
динамика промышленного производства в странах СНГ за годы постсоветских реформ
(1990-2012 гг.). Показано, что экономический потенциал России составил в 2012
г. 80% от уровня 1990 г., что соответствует девятому месту в Содружестве. Проведены
расчёты, по которым для подъёма к 2020 году на лидирующую позицию России требуется
ежегодный промышленный рост 17%. Этот показатель предлагается как цель эффективной
экономической модернизации. Либеральная модель обеспечивает до 5%,
государственный капитализм до 10%. Обоснована возможность достижения 17% (режим
«экономического чуда») через взаимодействие трёх форм собственности: государственной,
частной и кооперативной, – порождающих три типа труда и социальных отношений. Реальность
осуществления «экономического чуда» в современных российских условиях доказывается
примерами отечественной истории XX века.
Комментариев нет:
Отправить комментарий