Из серии «Экзотические приключения»
Если бы кто рассказал мне эту историю - не поверил бы! Но я сам сидел с друзьями и детворой в жигулях, понимая, что нам ни за что не одолеть после проливного дождя затяжной глинистый тягун...
Но все по порядку.
Дело было давно, но осталось в памяти на всю жизнь. Я проводил отпуск в родимой Башкирии. Под боком была полноводная река Уфимка, но мой уфимский приятель, поэт Георгий Кацерик, предложил поехать на рыбалку на затерявшийся в лесной глухомани пруд.
- Был там в прошлом году, - сказал он. - Сазаны, как чушки: удочки утаскивают и лески рвут. Их там специально разводят для начальства. Но в будний день начальство не приезжает, вот и порыбачим.
Экипаж подобрался - чуть в машину влезли. Кацерик взял с собой двенадцатилетнюю дочку Симку, я - семилетнего внука Ромку. Поехал с нами и мой старый друг Рамиль Насыбуллин по прозвищу Доцент. Впрочем, он и в самом деле был доцентом, читал в авиационном институте студентам лекции. А за рулем сидел ас-водила Виль Крылов, уже более двадцати лет эксплуатировавший свою Копейку. Выехали засветло. Без приключений добрались по асфальту до Благзавода, по гравийке пошли в сторону села Ильина Поляна и, не доезжая его, повернули налево. Грунтовая дорога петляла по полям, по перелескам, ныряла в овраги, через которые были перекинуты хилые мостики. И наконец, пошла под уклон, который, казалось, никогда не кончится. А когда спустились вниз и миновали еще два оврага, увидели довольно большой пруд и домик на берегу, подле которого и остановились. Из домика вышел мужичок в майке и не по сезону в шапке.
- Рыбалить? - спросил и, не дожидаясь ответа, пояснил: - Я егерь. Рыбалка тут платная, а путевки кончились!
Догадливый Кацерик (вот что значит писатель!) проворно вытянул из рюкзака бутылку водки.
- Годится! - торопливо воскликнул егерь. - Располагайтесь в любом месте…
Расположились мы на усыпанном ромашками береговом взгорке. Пришлось сперва оборудовать поплавочные удочки нетерпеливым Ромке и Симке. Они отошли чуть в сторонку, забросили удочки и устроились рядышком на полусгнившем бревне. Зарядив обе закидушки, одну я забросил примерно на середину пруда, вторую - наискосок, уложив кормушку метрах в пяти от сплошной стенки камышей. И стал ждать звяка колокольчиков. Но дождался Ромкиного вопля: «Де-ед!». Он держал удочку двумя руками, концевик сгибался то вправо, то влево. Я бросился к внуку, но в этот момент леска 0,2 лопнула, и Ромка шлепнулся задом на землю. Казалось, вот-вот заплачет. Но рядом была Симка, а плакать мужику в женском обществе не пристало. Пришлось оборудовать ему снасть заново, причем уже леской 0,3.
На закидушке, которую я забросил на середину пруда, залился колокольчик. На миг захлебнулся и снова затрезвонил. Я схватил удилище и тут же почувствовал могучие рывки. Стал подматывать леску. Она поддавалась, но туго. Главное, не дать сазану развернуться, иначе ширкнет пилкой спинного плавника и уйдет вместе с поводком. Мой сазан шарахался туда-сюда, но к берегу все же подвигался. Его уже ждал с подсаком зашедший в воду Виль-водила. Видно, сазан раздумал сопротивляться. Вдруг рванул к берегу, но не в нашу сторону, а вбок, где торчала из воды сучковатая коряга. Как я ни торопился с подмоткой лесы, сазан опередил: домчался до коряги и пошел вокруг нее кругами. Леска больше не поддавалась.
Мы не заметили, как доцент разнагишался до плавок и со словами: «Сейчас освобожу вашего сазана» вошел в воду и поплыл к коряге. Нырял, шарил под водой руками, и вдруг спиннинговая леса ослабла. «Ушел!» - подумалось. Но подмотав слабину, я снова ощутил рывки и повел добычу прямо на Виля с подсаком. Он и выхватил рыбину из воды. Это был не сазан, а королевский карп с продольными чешуйчатыми полосами. И никак не меньше двух килограммов. Ребятишки, прибежавшие поглазеть, как мы вытаскивали карпа, поплелись к своему бревну. Но Симка тотчас вернулась и, испуганно вытаращив глаза, доложила отцу, что удочка пропала. Ее новенького пятиметрового телескопа и впрямь не было.
- Сазан уволок! - сердито сказал Кацерик. - Обойду пруд, может, где к камышам прибило...
Едва они с Симкой скрылись за кустами, как затрещала катушка Виля Крылова. Теперь я залез в воду с подсаком. Красноперый сазан-богатырь, гораздо крупнее моего карпа, заколотился в сетчатом мешке, не понимая, что с ним произошло... Чтобы не утомлять читателя однообразием, скажу лишь, что на клев нам жаловаться не пришлось. Вытаскивали, как и напророчил Кацерик, одних сазанов-близнецов, тянувших на безмене от 3,4 кг до 3,6 кг.
Ловить, конечно, хорошо. Но и к ночлегу надо было готовиться: ставить палатку, таскать из леса дрова для костра, варить уху. Скрепя сердце, смотали закидушки и занялись устройством быта. Самую муторную работу - чистить сазанов для жарёхи и ухи - взял на себя Рамиль Насыбуллин.
Когда на небе зажглись первые бледные звезды, у нас полыхал костер, и языки пламени облизывали подвешенный на перекладине почти ведерный котелок. Не успели мы расположиться за трапезой, как объявился все в той же зимней шапке егерь.
- Ночевать тут не положено! - объявил.
- Положено! - возразил ему Писатель и под грустный вздох Доцента вручил ему еще одну бутылку.
- Оно, конечно, - пробормотал егерь, - ежели люди с понятием...
С рассветом мы снова были на берегу у своих закидушек. До восхода солнца вытащили по красавцу, а когда первые лучи мазнули по водной глади, клев как обрезало. Прошло часа полтора, когда мы заметили, что с запада ползет в нашу сторону взлохмаченная туча, а за ней и другая, и третья.
- Сматываться надо! - сказал наш ас-водила. - По дождю отсюда не выберемся.
Мы торопливо стали сматывать снасти и сворачивать свой табор. Пока возились, день приблизился к полудню. На солнце наползла туча, и дождь уже был совсем рядом. Однако надежда успеть до его начала проехать длинный тягун оставалась. И, пожалуй, успели бы. Но тут объявились запыхавшиеся Симка с Ромкой.
- Нашли удочку! - объявили. - Торчит из камышей недалеко от плотины.
- Пошли! - скомандовал ребятишкам Писатель.
Отсутствовали они не меньше часа и, когда нарисовались с собранным Симкиным телескопом, дождь ливанул безо всякой подготовки. А до гравийки было километров двадцать полевой дороги с подъемами, спусками и перемычками малых запруд. Первый раз засели при переезде через ручей. Толкали машину, подкапывали грунтовую кашу, таскали под колеса валежник, не обращая внимания на дождь и грязь. И помалу продвигались. Потом засели еще раз и еще. Время давно скатилось за полдень. А впереди оставался самый трудный участок - овраг, из которого вел длинный глинистый тягун. Вниз сползли юзом. И, конечно же, внизу застряли.
Ливень уже потерял силу, но дождь продолжал сыпать. По всем склонам и по дороге бежали ручьи. Было ясно, что тягун не одолеть. Вырвать хотя бы из трясины жигуленка! Поставить бы его на твердое место, чтобы не засосало и - другого выхода не было - ждать, пока дорога подсохнет. Я рубил в лесу жерди. Доцент таскал их к машине - шлепал в своих импортных штиблетах по чавкающему месиву, несколько раз терял их, вытаскивал из грязи, выливал жижу и снова надевал. Писатель орудовал лопатой, а водила Виль разгребал грязь руками в надежде установить домкрат. Дождь между тем выдохся, и небо стало светлеть. Симке с Ромкой, чтобы не мельтешили под ногами, поручили разжечь костер, обсушиться и пообедать. А сами продолжили выручать из плена многострадальное авто. Подняли вагой поочередно все четыре колеса, выстелили колею жердями и хворостом. Гать уложили до маленького галечного участка. И вытолкнули на него машину.
Это описывать быстро, а уже начало темнеть. Но даже в сумерках было заметно, что меж облаков появились просветы, и, похоже, что ночь обещает быть звездной. Мы ополоснулись в дождевой луже, но чище от этого не стали. Понимая тщету своих усилий, попытались толкать машину на подъем. Колеса юзили, разбрасывая глиняные ошметки. После десятка попыток наш экипаж сдался на милость победителя. Виль выключил мотор. Я с облегчением забрался на переднее сидение. Писатель и Доцент потеснили ребятишек на заднем. И приготовились коротать ночь. Стояла кладбищенская тишина, которую вдруг нарушил голос моего внука:
- Глянь, глянь! Луна, как ненормальная!
Светило появилось над дорогой внезапно и совсем не походило на луну: середина темноватая, а края ослепительно яркие. И заметно опускалось, пока не замерло на месте.
- Это же НЛО! - торжественно объявил Писатель.
Минуты полторы мы таращились на необычную «луну». Я обратил внимание, что почему-то засуетился сидевший за рулем Виль и, будто слепой, стал ощупывать панель управления. В меня вползло смутное беспокойство, которое усилилось, когда неожиданно заурчал движок и вспыхнули фары. И не сразу сообразил, что машина медленно поползла вверх. Глядел сквозь мутное стекло и, забыв про светило, молил Бога, чтобы колеса не затянуло в колею и машина не села на брюхо. Сколько так продолжалось, не знаю. Время на тот момент не имело счета. Оно снова стало реальностью, когда мотор вдруг неожиданно заглох. Я ждал, что машину потянет назад, но она стояла надежно. Мы выбрались наверх. Некоторое время все настороженно молчали. Только Виль пробормотал: «Нечистая сила!». Я крутил головой, пытаясь отыскать странное светило. Но его не было. Куда исчезло - никто не заметил. Кроме Ромки.
- Вверх луна сиганула, - объявил он. - И погасла.
... Когда я вновь приезжал в Башкирию, и ко мне подгребали друзья, мы поневоле вспоминали ту сазанью рыбалку. И никто из нас не сомневался, что на гравийку мы выбрались с помощью НЛО.
Комментариев нет:
Отправить комментарий