О науке и достоинстве учёного.

Творчество и научная школа

Научное творчество — процесс не только рассудочный, но и эмоциональный. Увлечение и вдохновение, помноженные на знание, необходимы в науке. Когда думаешь, работаешь, пишешь, то кажется, что прикасаешься, делаешь, открываешь. Проходит время, и трезвость, и холодный разум, и взгляд на себя со стороны — все ставят на свои места. Ни в одной области человеческого творчества, как в науке, не бывает так важно делать впервые. Повторение — бич науки; тратить силы, средства, деньги необходимо только на несделанное. Для этого необходимо знать. Раньше говорили, что открыть новый факт или выдвинуть новую теорию бывает легче, чем убедиться в том, что этого никто не сделал до тебя. Современная информатика изменила эту ситуацию. В науке нельзя открыть впервые в стране, в Европе, все должно быть впервые в мире. В литературе, поэзии, живописи можно не торопиться обнародовать то, что сделано, ибо там все неповторимо. Д. Шостакович написал «Тринадцатую симфонию». Одна ее часть была на слова Е. Евтушенко «Бабий Яр». Я слышал, как он рассказывал, что министру культуры тех времен Е.И. Фурцевой она показалась не созвучной времени и господствующей идеологии. Она предложила Шостаковичу выбросить эту часть, иначе симфония не будет исполняться. Шостакович отказался, ибо знал: пусть и не сейчас, пусть через годы, но она не устареет, она будет звучать. В науке нельзя работать в стол. Сделанное и неопубликованное будет сделано другим. Идеи витают в воздухе и приходят в голову сразу нескольким исследователям, ибо наука — плод закономерного развития человеческого мышления. Лауреат Нобелевской премии академик Л. Ландау, зная, что по проблеме сверхтекучести параллельно с ним работает группа немецких ученых, поспешил опубликовать принципиально важные выводы в газете «Правда».